Газаев пес! Однажды Газзаев проснулся с похмелья,
Пошел к холодильнику, чувствуя муть.
Пошел с совершенно оправданной целью -
На угли похмельные пива плеснуть.
Открыл, откупорил, глотнул некуево,
Зажмурился, крякнул, сказал: "Заебись".
И двинулся к зеркалу, снова и снова
Втыкать на кустистость хачевских усыщь.
Он шел по квартире своей невъебенной,
Блукал меж гардин, гобеленов, ковров.
И думал: "Какой же я, бл@дь, акуенный,
Пусть куй осетинский отлижет Старков!"
Он шел горделиво и мыслил: «Пожалуй,
Я самый великий из всех тренеров.
А этот Спартак, уеб@нский и жалкий,
Пускай препарирует лабус Старков».
И вот подошел он ко стенке зеркальной,
Чтоб вновь подрочить на усов силуэт.
Оправился. Глянул. И холод хрустальный
Сковал его пакостный конский хребет.
Еблище знакомое, все честь по чести,
И самый жыдовский из жыдо-носов,
Но нет на привычном Газзаевском месте
Газзаевских черных мудацких усов.
Схватился за сердце Валерий Георгич,
И в ужасе жуткую кучу насрал.
И стал вспоминать, на какой же из оргий
Свой конский навоз над губой проеб@л.
Вчерашний банкет, как мотив позабытый…
«Да куй с ним, расскажут», - подумывал он.
Уже развернулся, и вдруг: "Да иди ты!"
(Увидел из жопы торчащий гондон).
Добрался до ванной, глаза вымыл с мылом,
Себя ущипнул за яйцо пару раз.
Вернулся, собрался, и к зеркалу тылом –
Ну надо же, правда торчит, педораз!
«Хуя себе праздник, хуя себе туса!
Когда это? С кем? И неужто при всех?»
И вырвался громом из пасти безусой
Истошный, в рыданиях тонущий смех.
Схватил телефон, позвонил: «Это Олич?»
«Он самый, - ответил с акцентом игрок. –
Пиздец вам, любимый Валерий Георгич!»
И сразу за этим короткий гудок.
И стал вспоминать незадачливый пони,
Что было вчера, где нажрался в говно,
И кто его в жопу утюжил в гандоне,
И кто ему усики сбрил полотном.
«Ну вроде бы дерби, и вроде бы с МЯСОМ,
И вроде бы… БЛЯТЬ! Проеб@ли в понос!
3-0 проеб@ли… Ах вы пидорасы,
И эти с Б5 мне орали про ПЁС.
Потом вроде помню, от[цензура]ил Карвалью,
И Жо прямо в жопу мобилу воткнул.
Потом, помню, щедро мне в горло вливали,
Потом вроде мирно под стулом уснул.
Но что же случилось потом в раздевалке?
Ах, еб@ный в рот! Как лишился усов?
Ой, бл@дь… Помню нагло, спокойно, вразвалку,
Зашел в раздевалку Егорка Титов.
И тихо сказал мне: «Конявый ублюдок,
Твой Гинер на помощь с баблом не спешит.
Тебе не дожить до конца этих суток,
Задротище, псина, уебок и жыд».
И тут завопил я в сердцах: «АКИНФЕЕВ!
Спаси, Игореша, от мяса спаси!»
Тут сплюнул Егор и сказал: «Хуле блеешь,
Петух твой на ветке давно уж висит».
И дал по еб@лу мне правой ногою,
И крикнул гортанно: «Айда, пацаны!»
И вышли Аленичев, Войцех с пилою
Из-за капитанской Егора спины.
И сбрили усы мои конские накуй,
И раком нагнули нещадно меня.
И вновь обосрался я жидко от страха,
Когда в раздевалку ввалилась СВИНЬЯ!
Огромный КАБАН, с невъебенной елдою,
Воткнул что есть мочи прибор прям мне в срам.
И меркло сознанье, я сдался без боя,
И внял и прозрел: «цска - это СКАМ».
И только теперь, наконец-то, я понял,
Что я пидорас, что я пес и чудак.
Что вечно еб@ть будет пакостных пони
ВЕЛИКИЙ, МОГУЧИЙ МОСКОВСКИЙ СПАРТАК!
Юмор - Страница 2 - Спартаковский форум 
уф...